31-летний житомирянин, оставшийся после пожара инвалидом, стал успешным бизнесменом

Беда случилась с Анатолием Макарчуком десять лет назад — тогда ему исполнился 21 год. Старший сын в многодетной семье, после окончания училища он пошел работать на стройку. Пожар возник ночью. По роковому стечению обстоятельств Толя с другом, опоздав на последнюю маршрутку, решили переночевать на рабочем месте. Загорелись стройматериалы, хранящиеся в подсобке, и спящих рабочих охватил огонь.

Когда Анатолий выписался из больницы, друзья и родители не могли себе представить, что он не только восстановится физически и морально, но одним из первых в селе организует собственный бизнес, приносящий неплохие доходы.

Мама Анатолия Галина Макарчук до сих пор не может сдержать слезы, вспоминая о событиях десятилетней давности:

— В реанимацию меня не пустили. Врач сразу сказал: "Готовьтесь к худшему, ваш сын вряд ли выживет". Но несколько дней спустя мне все же разрешили зайти в отделение — сын сам попросил об этом. Когда я его увидела, горло перехватило спазмом: замотан бинтами с головы до ног, лица не видно, во рту — трубочка для кормления жидкой пищей. И трубка аппарата искусственной вентиляции легких. Я не могла вымолвить ни слова. Вдруг из-под бинтов послышалось: "Где мама? Почему она ничего не говорит?" А спазм не отпускал, я по-прежнему молчала. Наверное, сын все понял, потому что вдруг тихонько прошептал: "Мамочка, да не волнуйся ты так… Все будет хорошо".

Видео дня

Галина ласково провела рукой по плечу сына: "Такой у него характер. Сильный духом, оптимист, старался найти выход из любой ситуации. Когда учился в шестом классе, в нашей семье был период жуткого безденежья. Сын пришел из школы и объявил: "Я научился делать корзинки из лозы! Сейчас и вас научу. Будем вместе плести их и продавать!" И в скором времени вся наша семья увлеченно плела корзинки. Мы сдавали наши изделия оптовикам в Киеве и пережили тяжелое время!"

Анатолий провел в ожоговом отделении областной больницы более полугода. Перенес 25 операций.

— Первые несколько недель в реанимации я почти все время спал под воздействием лекарств, — вспоминает он. — Уже потом узнал, что у меня сгорело 37 процентов кожи — голова, руки, колени. Хорошо, что на мне была хлопчатобумажная одежда, которая не вспыхивает мгновенно. А синтетическая майка под рубашкой расплавилась. Ожоги были очень глубокими, особенно на голове. Кости черепа пришлось скалывать специальным ножом на два миллиметра, счищая уголь до живой ткани, чтобы потом можно было пересадить кожу с других частей тела. Вначале оперировали и перевязывали только под общим наркозом, но однажды лечащий врач сказал: "У тебя впереди еще много операций. Потерпишь хотя бы во время перевязок?" С тех пор всю неделю я ждал выходных, когда перевязочная была закрыта.

Лежал неподвижно, в полной темноте, с завязанными глазами. К тому же руку пришили к ране на лбу, там, где кости почти не осталось — есть такая методика лечения ожоговых ран. Маме разрешили сидеть рядом, она вслух читала мне книжки. Однажды врачи решили проверить зрение, сняли бинты. Поняв, что я различаю свет и темноту, медики обрадовались: "Пусть глаза привыкают!" Но они не учли, что глаза без ресниц и век оставались открытыми сутки напролет. Даже ночью в реанимации лампы горят. Спустя некоторое время мама заметила, что зрачки у меня помутнели. Доктора пожали плечами: "Попробуйте увлажняющие капельки". Но лучше не становилось. В конце концов глаза мне просто… зашили.

Позже житомирские медики сделали пациенту операцию по пластике век. Спустя год еще две операции по спасению зрения Анатолию сделали в США. Лечение продолжалось, но с каждым разом пересадки становились все неудачнее — организм уже не выдерживал.

— Подлечив тело и душу, я стал думать, чем зарабатывать на жизнь — рассказал Анатолий. — Понимал, рабочий на стройке из меня уже не получится. Когда-то много лет назад мы с отцом пробовали выращивать тюльпаны. Решил снова заняться этим. Заказал в Голландии луковицы, осенью высадил в ящики, по сто штук в каждом. Цветы подоспели как раз к 8 Марта. Результат порадовал: я не только окупил посадочный материал, но и остался в плюсе. Так пришла идея заняться цветоводством всерьез.

Соседи, живущие на одной улице с Анатолием Макарчуком, отзываются о молодом бизнесмене одобрительно:

— Когда мы первый раз увидели его после больницы, было страшновато. А теперь гордимся. Подает пример нашей молодежи. Занимается физкультурой, начал изучать английский язык, разводит цветы. Да и девушка вроде появилась.

Сам Анатолий признался — невесты пока нет. Но все может быть…

— Общение с ним всегда радостно. Это обязательно цветы, комплименты, — призналась Таисия Колесник, познакомившаяся с Анатолием уже после случившегося. — Всегда заметит новую прическу, пригласит в хороший ресторан. Увы, иногда я замечаю со стороны людей какие-то странные взгляды. Однажды, когда гуляли по парку, ребенок вполне сознательного возраста как закричит: "Мама, смотри, как страшно!" И мамаша, вместо того, чтобы правильно объяснить ребенку ситуацию, тоже истошно вопит — да так, что все окружающие оборачиваются. Как люди могут быть такими жестокими? После таких сцен я думаю: "Наверное, пугаются, потому что у меня на платье пятно". А к внешности Толика я давно привыкла и воспринимаю ее как должное. Ведь главное в человеке — не внешний вид, а внутреннее содержание.