Видео дня
Солдат, вернувшихся с войны, мучат сны о погибших товарищах
Солдатам, вернувшимся с войны, снятся погибшие товарищи, а незнакомые люди вызывают агрессию. Мужчинам сложно получить лечение и добиться обещанных выплат
Наши солдаты, воевавшие на востоке, вернувшись домой, никак не могут привыкнуть к обычной жизни. На смену афганскому синдрому приходит так называемый восточный. Когда-то обыденные вещи становятся для них едва ли не глобальными проблемами: у ребят меняется лексика, многие плохо спят и просто меняют взгляды или образ жизни. "Вести" собрали истории бойцов, которые вернулись из тревожной зоны и стараются вернуться к мирной жизни.
"У моего сына - самоистязание"
Для офицера одной из бригад ВДВ Евгения (имя изменено) война на востоке не первая. До этого он, кадровый военный, служил по контракту сразу в нескольких горячих точках. "Но только эта война настолько сильно его подкосила. Говорит: раньше, мол, это по службе было, а сейчас — за идею, за свое, родное", — рассказывает нам его супруга Елена.
Женщина уверяет: после полученного в бою под Донецком ранения Евгений две недели лечился в Харьковском военном госпитале, потом пошел на поправку, вернулся домой в Запорожскую область, а после начался ад. "Он никогда не был неженкой — часто бывал груб. Но тут его будто подменили: вскипает из-за мелочей, постоянно повышает голос... Стал агрессивный к людям, особенно к незнакомым мужчинам", — признается Елена.
Супруга военного уверена: причина таких изменений в мужчине — стресс, пережитый в тревожной зоне. "Он плохо спит. Говорит, что ему снятся взрывы, да такие громкие, что от них просыпается. Сначала, я ругалась с ним, но как-то мы разоткровенничались и муж сказал мне: "Ленка, там даже самый здоровый двинется. Я всю жизнь буду помнить, как мы ехали на "броне" с Толиком, через секунду в нас попал снаряд, мы разлетелись, а потом поворачиваюсь: у Толика ног нет, а он еще разговаривает". Я в шоке от услышанного, отойти не могу, а он пережил это. Скоро пойдем к психологу, муж противился, но теперь и сам хочет нормально жить", — говорит Елена.
Не всем бойцам посчастливилось обойтись консультацией психолога. Некоторые ребята, вернувшиеся с АТО, сейчас проходят реабилитацию в специализированных клиниках. Туда их отправляют родители — верят, что по горячим следам сыновей удастся вернуть в норму. "У моего сына — самоистязание. Когда он был на войне, в их машину попал снаряд и так вышло, что выжил только он. Сына доставили в госпиталь, где заметили, что у него навязчивая идея — вредить себе: то лицо расцарапает, то ударит себя. Это происходит спонтанно, и в такие моменты его трудно контролировать. Говорит, что ненавидит себя за то, что он, холостой и без детей, выжил, а остальные — с женами и семьями — погибли. После выписки из госпиталя мы определили его в спецклинику. Врачи уверяют, что сын поправится", — поделилась с нами жительница Николаева Наталья.
"Я хочу вернуться в АТО"
Боец 79-й Николаевской отдельной аэромобильной бригады Анатолий Давыденко месяц назад вышел из окружения под Дьяково. Несмотря на пережитый ужас, мужчина уверяет: особых психологических проблем у него нет. "Но есть проблемы другого характера. Они связаны с нашей государственной системой. Мне необходима операция, длительность которой составляет 4 часа. В Николаевском госпитале, куда меня отправили, такие операции делают, но желающих слишком много и врачи не успевают", — рассказывает Давыденко.
Он на днях принял решение оперироваться в Запорожье, но и там столкнулся с бюрократией. "В Запорожье и Днепропетровске врачам выдали распоряжение: участников АТО, которые приходят сами, не лечить. Мол, мы должны проходить лечение исключительно там, куда нас распределила часть. Иначе — дезертир. Таких разыскивает военная прокуратура и сажает на срок от трех до семи лет", — говорит Анатолий.
По словам военного, на гражданке также появились трудности с финансами: многие бойцы из 79-й бригады до сих пор ждут обещанных выплат. "Уже прошла вторая часть ротации, ребята по второму кругу в АТО пошли, а денег нет. Обещали по 7 тыс. гривен — выдали по 600, и не всем... Я одним из первых вернулся в часть, так что все выбил. А вот мои товарищи, особенно те, кого на лечение распределили в другие места, денег не видели вовсе", — признается Давыденко.
Хотя психологические проблемы обошли Анатолия стороной, отголоски войны дают о себе знать и в мирной жизни. "Например, до того, как меня призвали, я не хотел принимать участие в боевых действиях. Теперь же хочу вернуться в АТО. Мирным этого не понять. Но когда ты побывал там, то уже не можешь без этого. Вот сижу я в гражданке в машине, а тут мимо меня проносится военный автомобиль с флагом. И я не хочу уже ехать по своим делам, я хочу к ним", — говорит военный.
Как лечить
Психологи, и психиатры убеждены: адаптация к гражданке обязательна. "Боевой стресс и поствоенный стресс — сложные проблемы. Звоночками о том, что с человеком что-то не так, могут быть: отсутствие аппетита, плохой сон, агрессия, усиление переживаний из-за проблем, тревоживших до начала боевых действий, невозможность уйти мысленно от войны и т. д.", — рассказывает психолог-консультант Алексей Васильев.
Психолог убежден: лечить поствоенные расстройства дома невозможно. Правда, можно попробовать поддержать бойца уже после того, как он прошел реабилитацию. "На какое-то время в отдельных случаях можно попробовать придерживаться карантина. Например, не смотреть военные фильмы, не обсуждать боевые события и т. д. Но я не рекомендую занимать страусиную позицию — человека нужно возвращать к мирной жизни, но нельзя стереть из его памяти то, что было", — считает Васильев
