Відео дня
25-річна дівчина-медик, яка врятувала понад 100 бійців, шокувала відвертою сповіддю про війну
Елена Мосийчук уже год служит в составе полка специального назначения Национальной гвардии "Азов" полевым хирургом.
Эта хрупкая девушка была на всех боевых позициях, на ее счету более 100 спасенных жизней. Но после контузии Елена временно работает инструктором по медицине на киевской базе полка, где учит ребят, как спасти жизнь себе и своим собратьям.
В свои 25 лет эта девушка получила президентский орден "За отличную военную службу Украине" и "Народный Герой Украины". Портал Depo.Донбас опубликовал откровенную женскую исповедь о войне, которой поделилась Елена.
"С самого начала в" Азове "я была на передовой, и вот только два месяца назад приехала на базу полка как инструктор по состоянию здоровья. У меня была третья контузия, трещина в ноге и осколки. В основном контузия дает о себе знать , поэтому пока не могу продолжать работу на передовой. Но думаю, что когда поправлюсь, вернусь обратно.
Читайте: Если б не война и кризис, украинцы могли бы дольше жить: статистика
Если так считать, то я уже ровно год служу в полку. Объездила все наши боевые позиции: Иловайск, Марьинка, Снежное, Широкино, Мариуполь, Саханка, Заиченко, Гранитное. По специальности я химик, но получила дополнительное образование в военном институте Эстонии по специальности полевой хирург. Это было уже во время войны, я поехала туда на ротацию в 2015 году. Надеюсь, когда закончится эта война, смогу участвовать в миротворческих миссиях по всему миру и также помогать там.
На самом деле, век живи - век учись. Иногда бывают ситуации, в которых тебя не готовили. Потому что та война, в которой натовские инструкторы готовили, отличается от нашей. Они воевали в Ираке, Афганистане, и к медикам там противник иначе относился. А у нас в первую очередь убивают медиков - для инструкторов это нонсенс.
У нас нечестная война, у нас оккупанты, которые пришли на чужую землю и просто уничтожают. Им все равно, кого убивать: детей, женщин, бабушек. В первую очередь, когда Донецк захватили, кем они прикрывались? Детьми и бабушками. Они знают: если убить медика, подразделение потеряет больше бойцов, потому что медик спасает всех.
***
Я работала в красной зоне. Согласно протоколам тактической медицины, зоны оказания помощи делятся на красную - место проведения боя, желтую - где нет риска попасть под огонь противника и зеленый - где происходит эвакуация раненого. Я была всегда со своим подразделением.
Читайте: Психолог порекомендовала лечить раны войны в церкви
Экипировка у меня такая же, как у всех: бронежилет, каска, наколенники, перчатки. Мы не носим шевроны, указывающие, что мы медики, чтобы меньше привлекать внимание.
Во время боя под обстрелом моя задача - оказать первую помощь и вытащить раненых на себе из-под обстрела, пока бойцы продолжают бой, чтобы их не отвлекать. Вытащила, посадила в машину, водитель везет, а ты дальше продолжаешь в машине спасать человека, передавая ее на желтую зону.
Если более-менее тихо, допустим, какой-то обстрел немного прекратился, то ребята помогают грузить в машину. У меня к машине не влезали носилки, поскольку это был обычный джип. Мы составляли сиденья, клали человека на обрывок, так сказать, стола, закрепляли его жгутами и все - везли на желтую линию.
Работают медики всегда на максимуме, то есть если идет бой, мы всегда находимся там. От работы медика зависит жизнь человека. Бывало такое, что мы по три-четыре суток не спали, пока не было подмены. Спасаем, пока есть силы и возможность. У меня на счету более 100 человек. В некоторых медиков ребят поменьше, у кого из других батальонов - больше. У нас в полку проходило все так, что ребята более осторожны и по максимуму обращали внимание на какие-то засады и другое, поэтому нам, медикам, меньше приходилось работать.
***
Медикаменты со мной все, что есть в аптечке: в первую очередь, жгут, тампонация, обезболивающее, кровоостанавливающее. Ну и плюс капельницы, но очень сложно ставить капельницы, когда идет бой, и всегда надо рассчитывать на своего напарника или бойца, который будет тебя прикрывать. Потому что для тебя не существует боя, для тебя существует только твой ранен.
Читайте: Психолог: человек может выдержать на войне не более 45 суток
Всегда есть один-два человека, которые прикрывают медика - стрелки. У меня в подразделении были просто бойцы, помогали. Когда мы начинали, то были бы слепые котята. Сейчас уже в "Азове" является линейный подразделение медиков, у которых есть свои стрелки-медики, которые с ними работают. А раньше у нас такого не было.
Благодаря этой войне врачи в больницах многому научились. Многие впервые увидел, что такое игла для декомпрессии при пневмотораксе, жгут CAT они удивлялись. Во время Широкинськои операции мы привозили раненых в мариупольской базы медицинской скорой помощи, там также работали военные медики. Но 14 февраля, когда был очень большой поток и наших раненых, и чужих, врачи не знали, как им оперировать в условиях антисанитарии. Ведь мы привыкли работать в полях, в болоте, а они - нет, поэтому врачи просили помочь им. Когда не было мест в операционной, мы работали в коридоре.
Ранее - допустим, в Афганистане - во время войны люди часто погибали от обычной артериального кровотечения, которую можно было остановить, и спасти человека. Но у нас таких смертей намного меньше. Бывало даже спасали людей, которым пол головы сносило и мозг. Они, конечно, остаются живы, но это не жизнь ... Разве что для родственников это хоть что-то.
***
Вот сейчас на базе "Азова" мы бойцов обучаем, как самостоятельно оказать первую помощь себе и своему товарищу. Мы делимся своими знаниями, своим опытом, все, что знаем, - все отдаем им, чтобы они могли хоть как-то помочь и себе, и собрату. Потому что когда началась война, мы не знали этого всего.
В индивидуальную аптечку каждому бойцу мы в первую очередь комплектуем жгут, израильский бандаж, вату, бинт, Налбуфин - противошоковым обезболивающий, необходимый в случае ампутации, Целокс в бинте (от порошка мы уже давно отказались) - кровоостанавливающее. А там они уже сами комплектующие себе противогриппозные всякие капельки. Мы их учим, как правильно наложить жгут, на какие места, как израильским бандажом воспользоваться.
Читайте: Врачи рассказали, какие болезни мучают украинцев из-за войны
***
Наш полк живет за счет волонтеров, но все равно не хватает очень многих аптечек. Не хватает капельниц в мягких упаковках, скальпелей, пинцетов, шовные материалы - на вес золота.
В больницах не хватает средств тампонады, хирургических средств, капельниц, перевязочных материалов, лекарств, так как при любом ранении человеку неделю колют антибиотики от заражения. Шовных материалов, зондового питания для тяжелораненых ... А также бытовых вещей: постельного белья, сменной одежды для бойцов.
В основном в армейских подразделений нехватка медикаментов. Ведь мы, добровольцы, сами себе все покупаем, выбираем форму, выбираем свою судьбу, а ребят из ВСУ на мясо бросают. Дают резиновые жгуты и даже не объясняют, как им воспользоваться. У них нет Целокса, а содержание индивидуальной аптечки как в 40-х 60-х годах: анальгин, зеленка, два пакетика ваты, один пакет бинта и резиновый жгут, нашатырь и ножницы - иногда.
В "Азове" не запрещают свою индивидуальную аптечку привезти с собой, а в армейских подразделениях все должно быть одинаковым и, не дай Бог, что-то лишнее. Я знаю, сейчас уже в некоторых подразделениях вроде пытаются перейти на новый уровень. Но, опять же, 300 долларов, чтобы купить аптечку бойцу государство, возможно, выделит, но пойдут эти деньги на аптечку - это уже другой вопрос. Они сэкономят на жгуте американском, положат ему резиновый - это уже 100 долларов минус - ну и тому подобное. Так получается, что жизнь человека в государства оценивается в 300 долларов.
***
Как-то так сложилось, что сначала я была единственной девушкой в ??"Азове". Была я и еще три человека, но чаще всего они не работали в красной зоне, а работали в желтой. Были бойцы - медики по специальности в линейном подразделении, но они не работали, как медики. Однако иногда им все же на боевом приходилось работать по специальности, показывать свои навыки, спасать ребят.
Мне, наверное, как маме, трудно это видеть. У меня сын растет маленький, и для меня каждый человек, независимо от возраста - как мой сын. Потому что я понимаю, что каждый ждет мама дома, и это очень сложно. И если не удается спасти человека - бывают такие ранения, не совместимые с жизнью - очень сложно с этим жить.
Читайте: Маленькая украинка провожает отца на войну: пронзительные фотографии
Добровольцем я стала потому, что знала, что происходит в нашей армии. А в "Азов" пошла, так как у меня здесь все друзья и брат был.
Я была сначала волонтером, потому что женщин в "Азов" сначала не брали. Но на первых боевых я показала, что могу спасать, независимо от того, что я женщина. Меня не воспринимают, как женщину: я - боец ??и выполняю такие же функции, как и все. Тем более, моя задача не воевать, а спасать. И мне все равно - спасать оккупанта или спасать нашего.
Приходилось спасать бойцов и с вражеской стороны, для того, чтобы наши могли получить какую-то информацию и все остальное, а потом передавали СБУ, и там уже решали, что с ними делать. Все-таки, мы - медики, мы - не боги, чтобы решать, должен боевик жить или нет.
Читайте: Советы психолога: как не сойти с ума, когда в стране война
Во время военных действий бойцы получают в 99,9% случаев минно-осколочные и подрывные травмы. Это крайне тяжелое ранение, поскольку мелкие осколки врачи не могут получить. Сделать МРТ человеку нереально, потому что его убьет током.
Есть один боец ??у нас, "Золотой" - герой нашего подразделения, человек, который много прошла. У него было тяжелое ранение, и теперь он имеет около 15-ти осколков в организме. В Днепропетровске хотели делать операцию, получили один осколок, а другие, сказали, не смогут, потому что они в таких местах, если достать, то сделают хуже. В общем у каждого из бойцов после осколочного ранения 5-10 осколков остается на всю жизнь. Жить это не мешает, но погоду дает - все-таки, металл, инородное тело. Иногда гниет. Если осколок попал в голову, то человека мучают сильные головные боли. В моей практике были и случаи ампутации ...
***
В прошлом году был выезд в Снежное, получилось так, что в машине были все мои друзья. Это "Гюрза", "Золотой", "Дезко" и "Безумний". Они попали в засаду под прямое попадание РПГ, снаряд влетел в машину. Прошило "Дерзкий" насквозь и пошел кумулятивная струя в "Золотого". "Гюрза" и "Безумний" состоялись осколками и ожогами. "Дерзкий" - он из Днепропетровска, еще с детства общались, дружили -прожив пять минут, после чего умер. Очень тяжелая смерть, потому что полностью прошило живот. "Золотого" полностью посекло, но, несмотря на то, что у него полость живота разорвало руку полностью всю разорвало на куски, осколки по всему телу, он все равно пытался там кричать и вести бой.
Читайте: Любовь против войны: вдохновляющие фото бойцов АТО и их невест
Отправили его в Волноваху, а в тот день у Волновахского больницы сепаратисты раз начали бой, и очень сложно было его оттуда вырвать. Но мы вырвали. Нам позвонили ребята и сказали, что попали в засаду, и мы с моим командиром выехали им навстречу. Оказывал первую помощь "Телец" - на данный момент он наш начальник медицинской службы.
"Золотой" очень хотел выжить. У него жена была беременна и он хотел увидеть своего сына, который должен был родиться, поэтому он выкарабкался. У него не должно было быть руки, но она есть - врачи сделали все возможное. С тех пор прошел почти год, и он уже вернулся в наши ряды, он пытается как-то помогать. У него родился сын, его назвали в честь "Дерзкий" - Сашей.
Жаль, что наша власть забывает о таких героев и дает награды каким патрульным службам. Таким ребятам нашим, которые воевали, отстаивали жизни, когда у нас не было еще бронежилетов, шлемов, а они шли прямо в тыл врага, о них забывают. "Дерзкий" посмертно не дали награду. Очень жаль, что наш президент закрыл глаза и не видит, сколько ребят погибло на передовой.
Как сообщал "Обозреватель", в сети появилось сжимающее сердце фото сына раненого украинского воина.
